Эдмунд Купер - Сомнительная полночь [сборник]

— Почему на вас так неожиданно налетели?

— Откуда же мне знать? — воскликнул Пол. — Любая из сотни причин или все сразу. Я думал, что мы были очень осторожны.

— По-видимому, недостаточно, — задумчиво сказал Маркхэм.

— Я слушаю.

— Вы стали моими друзьями… Помните мой рассказ о встрече с Соломоном?

— Да, но…

— Он тогда меня просто предупредил, а теперь, похоже, дает понять, что делал это всерьез.

— Вы думаете, что Психопроп забрал Шону, потому что…

— Все может быть. Даже президент Бертранд признает, что я — опасная компания. Возможно, Соломон думает, что демонстрация силы поможет убедить меня, что я иду не той дорогой.

— Ну и как? — Пол заинтересованно посмотрел на него.

— Боюсь, что помогла. Несмотря на всю метафизику, я думаю, что, может, я и смог бы принять андроидов. Или, по крайней мере, попытаться жить, как если бы я их принял. Но не теперь. Я вообще-то не человек действия. Я люблю сидеть и наблюдать. Но когда меня заставляют действовать, я действую не из-за абстракции или идеалов, а по личным причинам.

— Эгоистичным причинам? — с иронией предположил Пол.

— Чистый эгоизм, — согласился Маркхэм. — Я испытываю очень эгоистичные чувства к вам, и Шоне, и Проф. Хиггенсу, и Вивиан Бертранд. Это теперь мой мир, и вы принадлежите мне. Я эгоист в двадцать четыре карата.

— Вы сумасшедший идеалист, — сказал Пол. — Просто вы стыдитесь этого.

— Идите к черту, — спокойно ответил Маркхэм. Он задумчиво посмотрел на Сити. — Как вы думаете, есть хоть один шанс когда-нибудь увидеть Шону?

— Экзекуция будет медленной, но безболезненной, — хрипло сказал Пол. — Анализ превратили в высокое искусство. Они могут перепрограммировать вас, как если бы вы были андроидом. В ваши дни, помнится, это называлось промыванием мозгов. Вот это и произойдет с Шоной. Уничтожение — и появляется новая чудесная личность, такая, которая будет бесконечно счастлива в этом лучшем из всех возможных миров.

Но если мы когда-нибудь увидим ее — а я надеюсь, что нет, — надо постараться, чтобы она нас не увидела.

— Почему?

— Она больше не будет Шоной. Она обратится в ближайшую психиатрическую команду и выдаст нас с грустной улыбкой, в полной уверенности, что делает нам добро.

— И об этом надо бы не забыть, — сказал Маркхэм угрюмо, — когда придет время убивать андроидов.

— Мы не будем убивать андроидов, Джон. Мы будем их только ломать.

— Результат в обоих случаях будет один и тот же, — сказал Маркхэм с легкой улыбкой. — Но мысль о том, что мы будем убивать их, доставляет мне большее удовольствие.

На следующее утро, после совсем бессонной ночи, Маркхэм принял решение относительно Марион-А. Интуитивно он чувствовал, что времени остается все меньше, что недолго осталось ждать, когда он вполне законно привлечет внимание Психопропа и Соломона. Его выбор заключался в том, чтобы стать Беглецом добровольно; это, во всяком случае, сведет к минимуму риск неожиданного захвата.

Но что бы ни случилось, эксперимент с Марион-А был обречен остаться незавершенным, если только в ней уже не произошли изменения. Вот это он как раз и собирался узнать. Он ясно помнил, как Марион-А вела себя, когда он читал «Золотое странствие в Самарканд». Однако с той поры он ослабил давление — хотел немного отдохнуть, и поведение Марион-А постепенно стало более «нормальным».

Подумав над этим, он пришел к выводу, что ее неожиданный сбой — Маркхэм не мог подобрать более подходящего слова — был только временным отклонением и что ее контуры с той поры перестроились, чтобы интеллектуально «дополнить» «неинтеллектуальный» стимул, который он насильно давал ей.

«В любом случае, — сказал он себе, — я больше не могу допускать того, чтобы за мной следили». Хотя он даже не представлял себе ясно, до какой степени Марион-А запрограммирована на шпионаж. Может быть, она просто была пассивным шпионом. Возможно, Соломон, или кто там еще, занимается основной программой андроидов, считая более тонкой политикой не выставлять андроидов в роли инквизиторов.

Но какова бы ни была степень риска, больше рисковать было нельзя, поскольку Маркхэм знал, что он уже все решил окончательно.

Во время одного из походов по магазинам Сити он приобрел — без конкретной цели — современный автоматический пистолет и сотню патронов. Оружие очень напоминало обычную модель двадцатого века, больше того, пистолет был компактнее, легче и отдача была слабее. Но, проверяя его, Маркхэм обнаружил, что эффективная дальность стрельбы у него очень хорошая.

После завтрака он положил в карман пистолет и пару обойм. Затем просмотрел карту Восточного побережья и велел Марион-А подготовить ленч для пикника и положить его в геликар.

Просматривая карту, Маркхэм неожиданно наткнулся на деревушку, в которой они с Кэйти провели медовый месяц. Очень давно. И в другом пространстве и времени.

Он решительно отогнал начавшие охватывать его воспоминания, ибо для сантиментов не было времени.

Он знал, что деревня находится на весьма пустынном участке побережья, и поэтому ее окрестности как нельзя лучше подходили для его цели. Позднее он раздумывал о том, по чистой ли случайности выбрал это место.

— Геликар готов, Джон. — Марион-А надела свой лыжный костюм бутылочно-зеленого цвета, поскольку он сказал ей, что хочет, чтобы она сопровождала его.

Маркхэм оторвался от карты и оглядел ее с неохотным одобрением. И неодобрением. Хотя она была андроидом, иногда она могла — и это был как раз такой случай — выглядеть совсем как женщина. Но полное впечатление немного портило то, что она казалась несколько инертной.

— Ты будешь управлять, — сказал Маркхэм, как бы подчеркивая, что это важно. — Я пока отдохну. Торопиться нам некуда. Я не хотел бы прилететь туда раньше, чем настанет время ленча.

Прошедшие полтораста лет изменили ноябрьские туманы Лондона только в одном: они стали чище и натуральней. Марион-А подняла геликар до пятисот футов и направила его над морем тумана, низко повисшим над Лондоном густыми, безжизненными волнами.

Когда геликар вылетел в пространство, залитое яркими, сверкающими лучами солнца, радостное возбуждение, которое Маркхэм всегда испытывал в воздухе, отвлекло его от мыслей о цели путешествия, и он почувствовал себя беззаботно. «Таким утром, — подумал он, — приятно сознавать, что ты живой». Он посмотрел на Марион-А, и ему стало интересно, как бы она отнеслась к такой интересной мысли.

Наконец они достигли побережья и полетели вдоль него, пока Маркхэм не увидел внизу тот самый залив, в котором он и Кэйти обычно купались. Несмотря на то что разрушительные силы воды и ветра проделали свою работу с мягкой породой скал, залив сохранил приятные очертания, выглядел таким же уютным и безлюдным, что и привлекало их сюда столько фантастических лет назад.